Дни Турбиных

"Николка из кухни тащит самовар, и тот поет зловеще и плюется. На столе чашки с нежными цветами снаружи и золотые внутри, особенные, в виде фигурных колонок. Скатерть, несмотря на пушки и на все это томление, тревогу и чепуху, бела и крахмальна. Под тенью гортензий тарелочка с синими узорами, несколько ломтиков колбасы, масло в прозрачной масленке, в сухарнице пила-фраже и белый продолговатый хлеб. На чайнике верхом едет гарусный пестрый петух, и в блестящем боку самовара отражаются три изуродованных турбинских лица, и щеки Николкины в нем, как у Момуса. Перед Еленою остывающая чашка и «Господин из Сан-Франциско». Затуманенные глаза, не видя, глядят на слова: "...мрак, океан, вьюгу". Не читает Елена." Сейчас в доме "постройки изумительной", где семья Булгаковых жила с 1906 по 1919 год, и где он поселил своих героев, литературный музей. В этом киевском доме по адресу Андреевский спуск, 13 непостижимым образом реальный мир писателя и его семьи соединен с жизнью героев романа "Белая гвардия". Есть здесь и веранда, где подают чай. Старательно выведенные детской рукой в меню чайные композиции имени Турбиных и их гостей, к чаю - сушки и варенье, да ещё витает какой-то уютный булгаковский дух - и вот уже разгорелся спор о "Мастере и Маргарите". И совсем не хочется уходить. Но... "Побежали дни в Н-ской больнице, и я стал понемногу привыкать к новой жизни. В деревнях по-прежнему мяли лен, дороги оставались непроезжими, и на приемах у меня бывало не больше пяти человек. Вечера были совершенно свободны, и я посвящал их разбору библиотеки, чтению учебников по хирургии и долгим одиноким чаепитиям у тихо поющего самовара." Мне хочется думать, что герой "Записок юного врача" коротал ненастные вечера в таком вот домике, который я увидела в Пирогово. Прощаясь с Городом Михаила Булгакова, взглянем ещё раз на Днепр и Владимирскую горку. Ласкаво просимо до Києва!